В КАБИНЕТЕ ГИТЛЕРА
Уж третий день, как кончилась война,
Cтволы орудий смолкли и остыли...
И наступила в мире тишина,
Которую давно мы позабыли.
Глазам не веря, здесь, в чужом краю
Cтволы орудий смолкли и остыли...
И наступила в мире тишина,
Которую давно мы позабыли.
Глазам не веря, здесь, в чужом краю
Среди друзей, войною опалённых,
Я в кабинете Гитлера стою
И озираю стены изумлённо.
Я в кабинете Гитлера стою
И озираю стены изумлённо.
И с горьким чувством думаю о том,
Что мне напоминает это место,
Покинутое хищником гнездо,
Разрушенное праведною местью.
Что мне напоминает это место,
Покинутое хищником гнездо,
Разрушенное праведною местью.
Замусорен безмолвный кабинет
Того, кто был вчера грозою мира,
И на полу валяется портрет
Навеки побеждённого кумира.
Того, кто был вчера грозою мира,
И на полу валяется портрет
Навеки побеждённого кумира.
Смеётся старшина немолодой,
И, головою раненой качая,
Становится на Гитлера ногой,
Но этого совсем не замечает.
И, головою раненой качая,
Становится на Гитлера ногой,
Но этого совсем не замечает.
Извёстка опадает с потолка,
И с ненавистью фюрер бесноватый
Колючим взглядом из-под сапога
Глядит на седовласого солдата.
И с ненавистью фюрер бесноватый
Колючим взглядом из-под сапога
Глядит на седовласого солдата.
А я картиной этой поражён...
И кажется мне даже на мгновенье,
Что я в окопе сплю и вижу сон
Перед последним нашим наступленьем.
И кажется мне даже на мгновенье,
Что я в окопе сплю и вижу сон
Перед последним нашим наступленьем.
Но я не сплю... Я в логове врага,
Откуда шли кровавые приказы
И посылала жесткая рука
К нам полчища коричневой заразы.
Откуда шли кровавые приказы
И посылала жесткая рука
К нам полчища коричневой заразы.
Нет, я не сплю... Я вижу, как во сне,
Застывшие руины Сталинграда
И степи украинские в огне,
И тяжкие страдания блокады.
Застывшие руины Сталинграда
И степи украинские в огне,
И тяжкие страдания блокады.
Да, я не сплю... Я слышу наяву
Истошный крик растерзанной Хатыни
И сёла белорусские в дыму...
Я знаю, мне не спать уже отныне.
Истошный крик растерзанной Хатыни
И сёла белорусские в дыму...
Я знаю, мне не спать уже отныне.
Ведь горький плач сирот и черных вдов
Мой острый слух вовеки не забудет
И, потрясая сердце до основ,
И через сорок лет меня разбудит.
Мой острый слух вовеки не забудет
И, потрясая сердце до основ,
И через сорок лет меня разбудит.
Но в этот миг прекрасный, как весна,
Я думаю в пустынном кабинете
О том, какая, Боже, тишина
Настала, наконец, на белом свете.
Я думаю в пустынном кабинете
О том, какая, Боже, тишина
Настала, наконец, на белом свете.
Ничто не омрачит ее пока,
Хоть с ненавистью фюрер бесноватый
Колючим взглядом из-под сапога
Косится на советского солдата.
Хоть с ненавистью фюрер бесноватый
Колючим взглядом из-под сапога
Косится на советского солдата.
Перевод Марины Ахмедовой-Колюбакиной
ПАМЯТНИК СОЛДАТУ-ОСВОБОДИТЕЛЮ. Входит в мемориальный комплекс «Парк Победы». Открыт 9 мая 1975 года. Скульптор Дмитрий Борисович Рябичев. Архитектор Николай Адамович Ковальчук. Омск.
ПАМЯТНИК СОЛДАТУ-ОСВОБОДИТЕЛЮ. Входит в мемориальный комплекс «Парк Победы». Открыт 9 мая 1975 года. Скульптор Дмитрий Борисович Рябичев. Архитектор Николай Адамович Ковальчук. Омск.
Комментариев нет:
Отправить комментарий